А теперь перебросим мостик от абстрактных размышлений о связи дореволюционной и нынешней российских элит к выработке конкретной политической повестки.
А мостик этот такой — радикальной оппозиции сегодня необходимо разжечь классовую ненависть и показать глубинному народу образ классового врага. Здесь и сейчас — в связи с чем разговоры о событиях столетней и более давности имеют значение только в том смысле, как они соотносятся с этой задачей (а они соотносятся).
Но дело это столь же важное — потому что без разжигания такой классовой ненависти глубинный народ на лозунгах борьбы за честные выборы или с абстрактной коррупцией не поднять — сколь и рискованное, потому что сделать это надо грамотно, так, чтобы пройти по этому узкому мосту, не сорвавшись в пропасть.
Конкретнее — врагами должны стать купающиеся в роскоши и осуществляющие сверхпотребление, что в условиях России гарантировано является маркером принадлежности к властным и провластным паразитам и кровососам.
И здесь мы, радикалы, должны под вполне определенным углом взглянуть на проблему социализма, которая в кругах групп, поднимающих его на щит, часто рассматривается доктринерски. Обобществление средств производства, ликвидация эксплуатации человека человеком и т.п. — все это мало того, что нежизненно, так ещё и практически непонятно одним, отталкивающе для других (кто наслушался этой риторики в советские времена) и рискованно для страны, которая нуждается в развитии и не может позволить себе очередной утопический эксперимент.
Национализация? Это уже ближе к делу в тех случаях, где речь идёт о незаконном присвоении национального достояния привластными капиталистами, которое нация (многонациональный народ) должна себе вернуть. Но вообще-то надо понимать, что многие, если не большинство кормушек нынешних упырей и так уже «национализированы» и существуют в форме госкорпораций или имеют серьёзное присутствие государства в их капитале, что не мешает (а очень даже наоборот) использовать их для извлечения огромной частной прибыли, начиная со сверхзарплат и премий, заканчивая коррупционными подрядами и прочими схемами.
Поэтому задача должна быть поставлена и жизненно, и понятно. А жизненно и понятно в данном случае это так — изменение не столько способа производства и распределения, чего хотят догматические социалисты, сколько способа потребления, его перераспределение. В двух отношениях: от кого и в пользу кого.
Но чтобы вектор этой программы был понят, начнём не с первого, а со второго пункта. Целью этого перераспределения потребления должно стать создание в стране достойного среднеевропейского или хотя бы средне восточноевропейского уровня потребления в качестве нормы.
То есть, чтобы «не было бедных», точнее неприлично бедных в неприличном для такой богатой ресурсами страны как Россия.
Соответственно, целью этой классовой борьбы является создание массового, крепкого среднего класса с достойным уровнем потребления, причём, не только частного, но и общественного, что подразумевает создание инфраструктуры общественных благ достойного уровня, от качественных и доступных медицины и образования, до дорог, общественного транспорта и т.д.
Теперь что касается первого. Чтобы в стране не было неприлично бедных в неприличном количестве в ней не должно быть неприлично богатых в неприличном же количестве.
Ещё точнее — не богатых в плане обладания капиталом, а богатых в плане распоряжения им, в плане сверхпотребления.
Тут мы подходим тому, что, как новые левые поставили во главу угла борьбу за достижение культурной гегемонии, породившей постмодернистский культурный марксизм, так и сторонники национального социализма, о котором мы говорим, должны сделать ставку на культурную революцию.
Борьба с роскошью и сверхпотреблением должны стать в первую очередь программой культурной революции, которая должна сформировать в обществе запрос на достаток, предполагающий доступность необходимого, достойного уровня жизни и ограничение, в первую очередь самоограничение в том, что его превышает.
Чтобы нас опять не обвинили в полпотизме, в качестве ориентира укажем на то, что не имеет с ним ничего общего — современную Европу. А именно уровень потребления среднеевропейского обывателя, доступность которого среднему россиянину должна быть поставлена в качестве цели, а также уровень потребления представителей европейских верхов, в первую очередь политического класса, которым должен быть ограничен уровень потребления верхов российских.
Иначе говоря, обычные россияне должны потреблять не меньше и не хуже, чем обычные европейцы, а высокопоставленные россияне — не больше, чем высокопоставленные европейцы.
Это ни разу не полпотизм или дикость, а напротив борьба с ней. Дикость — это тот уровень роскоши, которым европейские страны шокируют российские нувориши, их самки и выводки, ведущие себя не как успешные западные бизнесмены или старые аристократы, а как латиноамериканские наркобароны или нефтяные арабские шейхи, которые являются их коллегами.
Национальный социализм в области культурной гегемонии и политики должен добиться в первую очередь того, чтобы демонстрировать роскошь и сверхпотребление стало стыдно и порицаемо, и чтобы ограничение в потреблении стало нормой даже для очень богатых людей, как это является нормой для успешных, но аскетичных западных бизнесменов и старых аристократов.
Огромные поместья, ставшие сегодня нормой «нового дворянства», бентли, дорогие украшения, в разы, в десятки раз переоцененные любовницы, содержанки и эскортницы, шубы, вот это вот все — должно восприниматься не как то, что «круто», а как то, что пОшло и стремно.
Североевропейский стиль, функциональность, минимализм, в том числе и в роскоши, которая должна быть не расточительной, а утонченно-аристократической — таковы должны быть ориентиры культурной революции национального социализма.
Культурной прежде всего, потому что общественный запрос, общественное давление должны исходить от общества, а не государства, которое способно профанизировать и извратить любую идею. Последнее должно действовать точечными методами — увеличение налога на средства роскоши, абсолютная транспарентность всех власть имущих в том что касается принимаемых ими решений, источников их доходов и размера их потребления, институт общественной репутации и экспертизы.
Но, конечно, все это невозможно с нынешней элитой. Поэтому заканчиваем тем, с чего начали — все это будет осуществимо только в случае победы новой контрэлиты, которая изначально должна взять на себя обязательства по самоограничению и продемонстрировать способность к нему в своей культуре потребления уже сейчас.
И здесь нельзя не отметить заслуги человека, который при всех его недостатках как политика, внес огромный вклад в инспирацию этой культурной революции, заплатив за это огромную цену — Алексея Навального.
Именно он своими расследованиями показал то, чего быть не должно, создав образ жирующих «жуликов и воров», и продемонстрировал приемлемый уровень потребления европейского политика, который может позволить себе достойную жизнь.
Не нищета, с одной стороны, и роскошь, с другой, а средний класс и достаток — таковы должны быть образ и цель национальной революции, равно буржуазной в первоначальном смысле и социалистической в современном.
Обобщая смысл этой заметки и нашей позиции в дискуссии последних дней по социально-классовым вопросам, можно сказать следующее.
Смотря на вещи реально, русским нужно осознать себя как преимущественно крестьянский по современному социальному генезису народ, перед которым стоит задача обрести качество буржуазной нации. Что, учитывая антинародность и антинациональность существующей имперской элиты, как минимум считающей себя исторически преемственной предыдущим, а частично являющейся таковой, возможно только путём выдвижения в борьбе за это новой республиканской контрэлиты.
Точек опоры для этой борьбы и этой контрэлиты в истории существовавших государственных форм и элит у русских нет, поэтому вдохновляться они могут только примерами и прецедентами аналогичной борьбы в своей истории, пока ни разу не увенчавшейся успехом, но создавшей русскую радикальную, антисистемную традицию.
Все это, как уже было сказано, не отменяет того, что русские могут ценить и использовать любое политическое и культурное наследие, активы, которые были созданы представителями их народа или с их участием, как это сегодня пытаются делать украинские националисты, заявляющие свои претензии не только на Киевскую Русь, ВКЛ и Речь Посполитую, но и обозначающие свой вклад в строительство Российской империи и СССР, хотя исторически современный украинский национализм имеет антигосударственные революционные корни.
Также надо понимать, что история народа помимо его модерной социально-политической истории включает в себя и палеоисторию всех его предков, а именно племён и археологических культур, на генетическо-культурной базе которых он сложился. И в этом смысле русские являются потомками не только землепашцев, но и воинов-завоевателей и охотников-собирателей, тысячелетние архетипы которых легко просыпались даже в тех, кто был загнан в крепостные в последние несколько веков.
