Надо прояснить один очень важный вопрос.

У некоторых читателей может сложиться впечатление, что наш акцент на этническом измерении русскости представляет собой нездоровое желание кого-то «выписывать из русских». 

Но речь абсолютно о другом. Нас интересует не «национальная чистота» тех или иных персонажей, а национальный характер той идеи, которая преподносится ими как «национальная». 

И здесь важно понять следующее — этнический характер русского мировоззрения в политическом отношении означает то, что оно должно отталкиваться не от государства с его мифами, историей и интересами, а от русского народа.

В Манифесте Русского Радикализма об этом сказано:

«4. Распространенность среди тех или иных народов русского языка и русской культуры не может восприниматься как основание для их включения в некий «русский мир». В силу исторических причин русский язык перестал быть собственностью одного народа, и так же как английский, французский или испанский языки может использоваться другими народами в рамках их политических и ценностных пространств. Основой современного собственно русского пространства следует признать то, что в докоммунистической России называлось великорусской народностью, возникшей из слияния варяжских и славянских колонистов из древней Руси с местными финскими и балтскими племенами новой страны — Залесья или Великороссии. Это ни в коей мере не должно закрывать в него путь выходцам из других этнических сред, добровольно желающих в него влиться, но это призвано сделать транспарентными его отношения с другими народами, в том числе, дав им гарантию от поглощения и русификации. Последнее касается как коренных нерусских народов России, так и украинцев и белорусов, которые никакой не «один народ» с русскими (великорусами), а три разных народа — с общей легендарной прародиной, со множеством породненных семей и смежными территориями и группами, но с разными национально-политическими историями, ядровым этногенезом и идентичностями. В рамках такого разворота следует осознать драматическую историю самих Великороссии и великорусской народности, которым имперский абсолютизм не давал и не дает сформироваться как национальному государству и гражданской нации».

В чем отличие русского имперского дискурса даже в национал-демократическом виде от дискурса украинской политической нации, которую некоторые коллеги призывали брать за образец?

Грубо говоря, политическими украинцами могут быть и Зеленский, и Аваков, и Саакашвили, и Климкин — это не проблема. Но важно то, что характер украинства, обретающего это политическое измерение, исходно определяется украинской этничностью, то есть, является производным от украинского народа, этноса. 

Поэтому не украинцы производны от Украины, а Украина от украинцев, а те, кто не будучи украинцами этнически, хотят ими быть политически, принимают это. Характерный пример — Виталий Портников, который будучи этническим евреем с четким своим этническим самосознанием, является патриотом Украины, понимая, что ее основой является украинский этнос. 

В русском национальном дискурсе этот аспект либо игнорируется, когда прямо говорится, что русские — это граждане России, либо деформируется, когда этнический, а на самом деле псевдоэтнический характер русской нации определяется, отталкиваясь от имперского конструкта «триединого русского народа» или «русской европейской культуры» и т.д.

Чтобы решить эту проблему, надо четко зафиксировать — основой действительно национального, а для начала хотя бы народного русского проекта может быть только то, что до 1917 года называлось великорусской народностью — демографический массив вполне определённого пространственного, временного, генетического и культурного происхождения. 

Когда мы осознаем этот факт, мы уже по-другому начнём смотреть и на политическую историю этого массива, рассматривая его не как то, к чему можно относиться как к сырью для высокой культуры или великой империи, а как сторону взаимоотношений с ними — то, что должно быть не обьектом, а субъектом. 

И вот тот, кто начнёт смотреть на вещи таким образом, сможет рассматриваться как политический великорус вне зависимости от своего происхождения. Напротив, даже самый чистокровный великоросс, чьё самосознание растворено в государстве, культуре или химере «триединого народа», политическим великорусом рассматриваться не может.