1. То, что закономерным концом нынешнего режима будет большая война, которая обвалит его, было очевидно мне задолго до создания этого канала и написания «Незавершенной Революции» — ещё тогда, когда я писал «Русский Цикл», то есть больше десяти лет назад.
Рассуждая «рационально», никакой логики в этом не было — власть в России действительно захватили мафиози, нашедшие для себя и для неё нишу, в которой они могли бы относительно успешно находиться десятилетиями. А потому резкие движения, способные поставить эти достижения под удар, им были невыгодны.
Так рассуждали либералы, особенно системные, и в этом они были правы. Неправы они были в другом — в недооценке роли идей и ценностей, глубинных архетипов и паттернов истории, особенно такой, как русская, а также геополитики. А понимая их и видя, в каком идеологическом и геополитическом направлении эволюционирует этот режим, происходящее можно было предсказать уже с возвращением Путина к власти — именно поэтому тогда я ввёл в своём ЖЖ тэг «Второе Пришествие Путина».
К слову, чтобы не надувать щеки, должен признать, что хотя мне это стало ясно раньше, чем большинству, были те, кто все это понимал ещё раньше. Те, кто сразу понимал, чем неизбежно закончатся не только советский, но и любой российский имперский ресентимент. Дудаев, Позняк, Новодворская, Портников — они оказались в этом правы, у них в этих вопросах стоило учиться.
2.В 2014 же году, после провала жидкого русского Майдана, который был попыткой остановить подобный ход истории, мне стало очевидно, что Майдан украинский, а точнее вооруженная фаза Революции Достоинства, вставшей на пути у набиравшего обороты неосоветско-имперского катка, стала началом Тридцатилетней войны в Северной Евразии между ее «католиками», захватившими Россию, и ее «протестантами», сумевшими победить в Украине.
3.Украина мне уже тогда виделась авангардом всех антикремлевских сил (опять же, ещё раньше, в 2010 году это увидел Пётр Хомяков), который может и должен взять на себя соответствующую миссию.
Однако после Минских соглашений и ухода Украины во внутреннюю повестку сложилось впечатление, что эту миссию она не хочет тянуть. Поэтому в последние годы до начала Большой Войны, я пытался прилагать усилия по формированию российского национально-революционного дискурса, оформившегося в «Незавершенной Революции». Тем не менее, и тогда неизменно эти усилия сопровождало понимание — сохранение независимой от «Русского мира» Украины это sine qua non для чего-то большего. Поэтому ее сохранение даже в скромном «минском» формате осознавалось как достижение программы-минимум в борьбе на долгую перспективу.
4.В Кремле, однако, понимали это также, а потому, следуя установленной себе программе саморазрушения, не оставили такой возможности тем, кто пытался мирно с ними сосуществовать.
Зеленский как президент мира был превращён Кремлем в президента войны, поставившей крест на «минском» формате сосуществования, а цивилизационно-геополитическая повестка 2014 года стала востребованной в самой радикальной форме. И сегодня очевидно, что Украина как государство уже вынуждена бороться не просто за своё выживание, но и за уничтожение России как империи, без чего оно просто невозможно. Если после «Минска» она попыталась от такой борьбы уйти, то теперь у неё уже такой возможности нет.
5.Большая война, обрушающая имперский порядок, провоцирует в России революцию. Так было в 17 году, на это я делал ставку ещё десять лет назад, будучи уверенным в том, что иначе русской оппозиции этот режим не разрушить — это под силу лишь ему самому.
Тем не менее, за последний год мне стало ещё более очевидно, что национальная революции в России не может быть российской, а может победить только в формате революции многих наций, а не одной. Ещё более очевидно стало и то, что русские не будут одной из таких наций — они могут существовать либо в формате имперской наднации, которую Путин ведёт сейчас в бой, либо в формате разных республиканских наций, в которых займут свои места русские противники империи.
Единственная возможность в этой ситуации для последовательного русского радикала — это быть «заукраинцем», причём, не только в части средства, но и в части цели. Россия не исчерпала лимита на революции, но Россия исчерпала лимиты на Проект и Россия исчерпалась как Проект. Поэтому следующая революция в ней фактически должна стать проукраинской и пост-российской, а Украина в результате неё превратиться в центр организации построссийского пространства, что станет открытием уже нового эона истории, корни которого, впрочем, таятся в глубоком прошлом.
