Дискуссии среди русских националистов последнего времени показали, что по мере взросления некоторые из них начали понимать, что в основе русского историософского дискурса сегодня должна лежать не идея мифического господства русских, но идея борьбы русских против их угнетения.
Мысль эта не нова — из раскрученных авторов ее пропагандировал Крылов, который делал это непоследовательно, и менее известный Хомяков, который развивал ее последовательно и в итоге развил до логического завершения.
Открывшие ее для себя недавние «интеллектуальные русские националисты» пока по последовательности ее разработки не дотягивают не то, что до Хомякова, но даже до Крылова. Ведь для последнего было характерно хотя бы двойственное отношение к Российской империи, временами в виде ее апологии, временами в виде критики ее антирусской политики, в то время как «интеллектуальные русские националисты» занимались только первым, отрицая второе.
В таком ключе попытки не отказавшихся от своих взглядов имперцев перейти от дискурса апологии угнетения к дискурсу борьбы с угнетением тянут не более, чем на тролинг левых интернационалистов, которые не могут воспринимать его иначе как несмешную шутку. Ведь из уст апологетов Российской империи как идеального государства для русских разговоры об угнетении последних после ее исчезновения выглядят как хуцпа: «наше угнетение сегодня заключается в том, что нам не дают угнетать других, как мы это делали вчера».
Для русских народников и радикалов, считающих, что русские были лишены национально-гражданской субъектности и в массе были банально угнетенны в прошлом не меньше, чем в настоящем, такой тролинг, если и выглядит как сознательная или несознательная попытка его дискредитации, то в качестве серьёзной угрозы восприниматься не может.
В дискурсе «булкохрустов» фундаментально отсутствует сама философия отчуждения и угнетения, которые они могут использовать только как тролинг, не понимая, что из их уст подобную риторику не будут воспринимать всерьёз. Такая философия присутствует у левых и радикалов — либо интернациональных, либо национальных, национальных революционеров.
Для последних же в России куда большая угроза исходит от тех, кто рядится в одежды национальных революционеров, в действительности пытаясь поставить идеологию национальной революции на службу ее главному врагу.
В первую очередь речь идёт о левых псевдонационалистах, а на самом деле имперцах, которые пытаются продолжать насквозь лживый дискурс лимоновско-дугинского национал-большевизма 90-х годов.
Насквозь лживый, потому что в нем в качестве оппозиции мировому капиталу, плутократии и угнетению рассматривается российское государство, которое на локальном уровне и является их агентом и инструментом, в том числе по отношению к русским и другим коренным народам Северной Евразии.
Обратное своим адептам внушает фальсификатор Дугин, для убедительности вынужденный признавать негативные аспекты российской государственной политики, чтобы потом, во-первых, выставить их в качестве ее аберрации, присущей отдельным этапам или подрывным силам (западникам, атлантистам и тд), а не самой ее сущности, а во-вторых, чтобы в критические моменты политического выбора полностью отбрасывать их как не имеющие значения.
Средством нейтрализации национально-революционного дискурса, присутствовавшего в НБ, стала дугинская геополитика — примитивная манихейская доктрина, согласно которой вся мировая духовная и политическая история определяется противоборством «суши» и «моря». Принявший эту ересь в качестве символа веры далее уже должен принять российское государство, якобы воплощающее в себе принцип суши, как абсолютное благо, противостоящее атлантистскому Западу как абсолютному злу.
Разумеется, такой подход не имел и не имеет ничего общего с философией ни настоящих национальных революционеров, ни традиционалистов, берущих за основу своего различения другие, вертикальные ориентиры, которые дугинисты пытаются растворить в горизонтали своей геополитике.
В итоге мы имеем ситуацию, когда дугинские НБ-фальсификаторы апеллируют к именам в том числе русских радикалов и борцов с империей и отчуждением, таких как радикальные староверы, Герцен, Бакунин или Савинков, чтобы потом поместить их в свой имперский пантеон в одном ряду со служаками империи и ее хозяев вроде Брусилова и Буданова, тогда как продолжатель дела народников Власов записывается во враги (как враг империи).
Однако настоящие русские радикалы и национал-революционеры устами Герцена, Бакунина или Савинкова предельно четко обозначили своё отношение и к воспеваемой дугинцами и нацболами Российской империи, и по отношению к тому, что видят в качестве альтернативы ей.
«Выше-выше чёрный флаг, государство — главный враг» — так государство должно пониматься как данность, враждебная республике и нации, а чёрный флаг как зелено-чёрный, флаг Тамбовского восстания и русского народно-радикального движения.
Такое движение в его последовательном виде равно противостоит белым, красным и бело-красным поклонникам империи, трупным ядом которой они отравляют пространство национально-революционной мысли.
