Будущее и Московской, и Питерской агломераций в такой перспективе скорее всего будет похожим и связанным с превращением из столиц в самодостаточные регионы. Но если Москве при этом от России деваться некуда, то в Петербурге и Ленинградской области, находящейся на ее краю, как известно существует проект их превращения в отдельное государство — Ингерманландия и движение его сторонников.
Рассуждая об их перспективах, принципиально нужно сказать, что они должны зависеть от настроений жителей этого региона, а не сторонников или противников этого проекта. И с этой точки зрения они даже в условиях новой демократизации пока представляются невеликими — насколько можно судить, среди них абсолютно преобладает общероссийское и общерусское самосознание. Со своей региональной спецификой, но тем не менее.
Идеи Ингерманландии пока ещё имеют минимальную поддержку. Поэтому даже если завтра у их последователей появится возможность их легально пропагандировать, участвовать в выборах и призывать к проведению референдума, с высокой вероятностью их поддержка сперва не позволит пройти им даже 5% барьер, а потом по мере их усиления составит где-то 15-20%. Чего явно недостаточно для победы на референдуме о создании Республики Ингрия, уже не говоря об ее отделении от Федеративной России.
Но предположим, что это не так — произошло чудо и эта идея овладела умами и сердцами большинства жителей данного региона. Что эта перспектива будет означать для остальной России?
Чисто с геополитической точки зрения, примерно то же самое, что и возможность отделения от неё Чечни или Тывы — ничего страшного, так как речь идёт о небольшой территории на краю страны, имеющей внешнюю границу.
С военной точки зрения такую перспективу нет даже смысла обсуждать, пока речь идёт о России, которая видит угрозу в НАТО и представляет угрозу ней. Но если это изменится — а только тогда и будут возможны все эти сценарии — никакой проблемы не будет и с этой точки зрения.
Главная проблема в такой перспективе очевидно заключается в символической — исторической и культурной значимости Петербурга. Но для кого? Если для русской культуры и русских, то они оттуда никуда не денутся. Если же речь идёт о исторической России, то надо разобраться, для какой именно.
Если речь идёт о той «исторической России», кульминацией существования которой являются три последние века ее истории, начиная с создания Российской империи со столицей в Санкт-Петербурге, то тут все понятно — представить ее без него действительно невозможно.
Однако если речь идёт о преодолении этой парадигмы и возвращении к предшествовавшей ей основе, а именно Московского царства, то все равно наоборот. В такой исторической России, понимаемой не как «Великая Россия», но как Великороссия, Петербург может существовать скорее вопреки ее основе. Так же, как и восточный Кавказ или та же Тыва, которые в отличие от большинства остальных территорий нынешней РФ были приобретены не при Московском царстве, а при Российской империи и СССР — как и другие уже отпавшие от России территории.
Поэтому для России, понимаемой как НеоМосковия, скорее было бы лучше, если бы Питер, концентрирующий в себе дух Российской империи, превратился в полностью отдельное русское балто-фено-сканское государство Ингерманландия. Естественно при условии сохранения между жителями его и России безвизового режима для свободного доступа к общему культурному наследию.
Для хода русской истории такое развитие событий было бы даже полезно не только отсечением наследия петербургской империи от Московии, но и возвращения ее самой к ситуации ещё сохранявшегося многорусья до завоевания североевропейской Новгородской республики, в роли которой и восстановилась бы Ингерманландия.
Однако ещё раз — все это исключительно спекулятивные размышления. Будущее этого, как и остальных регионов должно определяться не соображениями подобного рода, а исключительно его жителями. И с этой точки зрения скорее надо ориентироваться на сценарий Северо-Западного региона (возможно Республики Ингрия) в составе обновлённой Российской Федерации.
