Отметим кажущееся противоречие между историко-социологическим подходом Харуна Сидорова к истории России и программными текстами «Русского радикализма».
Если в глубокой, серьезной книге Харун использует хальдунианство, говоря о правлении асабий и смене их при сохранении основных детерминант социальной жизни в России, то Манифест и «Русские радикалы- народам России» выполнены в условно «мейнстримных» категориях и терминах.
Если применить историко-социологический подход автора «Незавершенной революции» к будущему, которое определяет Манифест, можно увидеть, что автор не стремится показывать те асабийи, которые должны сменить в регионах сегодняшнюю правящую в РФ. Этих властных групп, возможно, просто нет, либо они есть и имеют некоторую структуру, обещающую вырасти в иерархию — но без наведения тут оптики из книги Харуна Сидорова Манифест выглядит обеднённым.
Если же навести такую оптику, то несложно понять, что протоасабийи сегодня выглядят как подавляемые государством социальные общности. Харун принадлежит к общности русских мусульман, чья самоорганизация в РФ подавляется. Вполне естественно, что при ограничении социальной и политической субъектности этой общности она будет активно захватывать другие ресурсы, позволяющие преодолеть попытки уничтожить эту общность. И ресурс гуманитарный- власть над умами, толкование действительности — по силе не уступает денежному и административному.
И собственно книга выступает блестящим примером освоения гуманитарного ресурса. Более глубокой и свободной от клише работы по теме видеть, насколько помню, пока не приходилось.
И это значит, что действительная иерархия сообществ в совокупности русских при «уходе режима» будет выглядеть удивляюще.
В целом книга Харуна, наверное, не могла бы появиться из ума человека, живущего полностью внутри традиционной русской идентичности. И дело не в невозможности посмотреть на себя снаружи.
Текст последовательно проходит по большому ряду тем, на каждую из которых национально мыслящий человек хоть раз да думал, более или менее напряженно или болезненно. и сам объем переживаний и размышлений таков, что выбираться из традиционного восприятия русской истории, мягко говоря, тяжело. Отграничение же от «традиционного русского» авраамической религией позволяет смотреть со стороны и сводить чудовищного размера метанарратив в один текст.
Предсказывать дело неблагодарное, но думается, что книга эта родит крупный дискурс, в том числе новые книги. С нашей субъективной точки зрения логичным новым крупным шагом в пути, открываемом книгой, стал бы хороший историко-социологический очерк русской истории — правда, со времен, хотя бы относительно документированных. Хотелось бы сделать такой шаг самому, но как Бог устроит.
