
Периодически приходится писать на национальные темы, которые остаются злободневными, будоражащими и цепляющими множество людей. В том числе и мусульман, в связи с тем, что общеисламский дискурс в этот исторический период оказался в кризисе, и многим людям просто неинтересно переливать из пустого в порожнее. Они устали от нежизненных лозунгов и риторики там, где нужны конкретика, реальные проекты и дела. Да и, чего уж там, национальная проблематика — это та сфера, где я чувствую себя, как рыба в воде, так как занимаюсь ей большую часть своей сознательной жизни.
Сегодня представителей исторических мусульманских народов России, которые составляют основной массив ее нерусского населения, будоражат такие темы как наступление на их культуры, русификация, фактическое превращение федеративной России в «русский мир» нынешней властью или призывы к ее превращению в русское государство оппонентами власти вроде Ходорковского.
Я часто высказываюсь по этим темам, и знаю, что у части моих читателей моя позиция вызывает некоторое, чаще всего невысказываемое, недоумение. Ведь я не принадлежу к русским мусульманам разновидности «_в_исламе_нет_наций_» и люди знают, что мне не чуждо то, что принято называть национализмом. И в то же время, будучи русским, я активно выступаю против «русского мира», русификации, по этим вопросам фактически на стороне нерусских. Конечно, мусульмане понимают, что как мусульманин во главу угла я ставлю «аль валя валь бара’а», но все же, возникает вопрос, а насколько естественно это для моей национальной ипостаси?
Внесу ясность в этот вопрос.
На самом деле, моя сегодняшняя позиция как раз резонирует с позицией, которая сложилась у меня еще в годы моего идейного национализма, той его фракции, к которой я принадлежал. В середине 90-х наша группа, возглавляемая Александром Севастьяновым, инициировала в среде московских националистических интеллектуалов острую дискуссию между этнонационалистами и имперцами. Стартом для нее послужила статья «Анти-Пыхтинг» под моим именем, написанная нами совместно с Севастьяновым. Это был погром идей тогдашнего идеолога рогозинского КРО Сергея Пыхтина, которые фактически на двадцать лет предвосхитили все основные идеологемы нынешнего «русского мира» (многонациональный русский народ, культ победы как точка его сборки, воссоздание СССР и т.п.).
В 1997 году я написал статью «Национализм против шовинизма», в которой противопоставил этноплюрализм «новых правых» имперству и шовинизму старых (внизу надо нажать на окончание статьи; в ней есть фактические неточности, но сути дела они не меняют, важен ее посыл).
Если говорить о Русском государстве, то так как в нашей группе тогда собрались молодые юристы, мы были первыми и по-моему единственными даже на данный момент, кто разработал проект конституции Русского национального государства. Национальному вопросу там посвящены начало и конец документа, по которым видны кардинальные расхождения нашей позиции с позицией условного Путина или условного Ходорковского.
Сегодня, конечно, я не считаю этот проект приемлемым — ни в прикладных аспектах вроде автоматического определения статуса нынешних республик по численности их титульной нации, ни саму его идеологию унитарного русского государства, пусть даже и с широкой автономией нерусских регионов вплоть до права на отделение.
Жизнь показала, что «политический ДНК русского» не работает так, как это хотели мы. Я это понял уже в конце 90-х, после прихода к власти Путина, уйдя из русского национального движения. А сегодня, по прошествии нескольких десятилетий можно констатировать, что парадигма Пыхтина, в те годы казавшаяся маргинальной, полностью восторжествовала над тем путем, который тогда предлагали русским мы.
Без переформатирования самого политического русского, при ставке на унитаризм и централизм не будет не только никакой реальной национальной автономии нерусских народов, за которую я выступал еще тогда, но и сами русские не смогут стать этнополитической нацией, оставаясь вместо этого имперским цементом и растворителем других этнонаций.
Более подробно об этом переформатировании в контексте идей т.н. «пострусских» из журнала «Острог», обсуждающихся в определенных кругах в последнее время, я планирую написать отдельно. По теме же этой заметки просто зафиксирую — моя борьба против русского имперства и того, что потом оформилось как «русский мир», началась еще в середине 90-х годов, задолго до принятия мной Ислама, как раз когда я был этнонационалистом.
И хотя сегодня мои взгляды на теоретические и прикладные аспекты этих проблем существенно скорректированы с учетом и исламской перспективы, и более глубоких знаний и широкого горизонта, мое отношение к политике русификации и русского имперства сформировалось еще тогда.
(5.12.18)